В четверг «Новая газета» начала сбор подписей под петицией: чиновник, подозреваемый в коррупции или других преступлениях, на время проверки должен сложить с себя полномочия
«В том случае, когда средства массовой информации выдвигают аргументированные подозрения в адрес государственного служащего, который — есть факты и доказательства — может быть причастен к коррупционной схеме, многомиллионным сделкам на основе кумовства и непотизма и уж тем более к уголовному преступлению, то на время проверки изложенных сведений он должен сложить с себя полномочия», — говорится в заявлении редакции.
Несколько ситуаций только за минувший год подтолкнули журналистов к выдвижению такой инициативы.
В сентябре в центре скандала, сопровождающего расследование о нападении на журналиста Олега Кашина, оказался губернатор Псковской области Турчак, однако он продолжает занимать свою должность.
«Новая газета» и Фонд борьбы с коррупцией опубликовали расследование о бизнесе и деловых связях сыновей генерального прокурора Юрия Чайки, деловые интересы которых связаны с объектами элитной недвижимости за рубежом, а также с персонажами кущевской банды Цапков.
Как и в случае многих других коррупционных скандалов, никаких решений в связи с этим принято не было.
«Новая газета» попросила экспертов рассказать, как в подобных ситуациях поступают чиновники в других странах.
Валерий Ванин, член Международного союза адвокатов:
Из всех стран, которые присоединились к Антикоррупционной конвенции ООН (принята Генеральной ассамблеей ООН в 2003 году, вступила в силу в 2005 — «Новая»), только Россия ратифицировала ее с изъятием самой важной статьи, которая касается контроля за расходами чиновников и соответствующей их ответственности — статьи 20, о незаконном обогащении. При присоединении страны к Конвенции она становится частью национального законодательства, а мы не имплементировали самые важные пункты, ради которых Конвенция подписывалась.
Во всех цивилизованных странах чиновнику запрещается иметь доходы, кроме официальной зарплаты. Если выясняется, что он потратил больше, чем заработал, в отношении него проводят проверку, он попадает под следствие, немедленно отстраняется от исполнения своих обязанностей.
Причем поводы чаще всего для нас просто смехотворны: чиновник потратил бензин, поехав на служебной машине не по работе, полетел на чужом частном самолете на отдых в качестве гостя, не заплатив за поездку, в диссертации обнаружили плагиат — это неминуемая отставка.
Кроме того, это важный репутационный момент: в западной практике с коррупционерами никто не будет иметь дело. Все общественные должности связаны с политическими партиями, а когда есть реальный политический процесс, каждый скандал используется политическими противниками, и чтобы не наносить ущерб своей партии, уличенный в коррупции чиновник уходит в отставку.
А у нас, если чиновник катается на яхте, живет во дворце и летает на своих самолетах, то считается, что не пойман — не вор. Ведь все понимают, что поймать чиновника очень сложно: можно получать деньги на специально заведенные на чужое имя счета, и так далее.
Но в конце концов чиновник становится бенефициаром своих активов, и тут у нас начинается забавная игра: а вот докажи, что это заработано незаконно. То, что наши власти отказались ратифицировать 20 статью Конвенции, сознательно отрицая всеми признанные правила, показало: коррупция — это не проблема общества, а проблема власти. Россия считается страной с высоким уровнем коррупции не потому, что у нас коррупционеров больше, а потому, что юридическая система не заточена на борьбу с ними.
Денис Примаков, главный юрист «Трансперенси Интернешнл Россия»
Денис Примаков, главный юрист «Трансперенси Интернешнл Россия»
За рубежом ситуации, когда чиновник покидает пост после публичных обвинений, происходят довольно часто. Например, министр обороны Германии Карл-Теодор Гуттенберг ушел с поста после того, как в его диссертации обнаружили плагиат. Такие случаи были и в США.
Во Франции министр труда сложил полномочия, когда возник конфликт интересов между его родственниками и его министерством. Они уходили сами, предпочитая не дожидаться, что их лишат полномочий. Есть, конечно, так называемый импичмент, процедура отстранения от должности. В России он тоже предусмотрен.
Если говорить о Чайке, то лучше бы он сам ушел, иначе он будет препятствовать расследованию в делах, которые касаются его родственников.
Алексей Исполинов, заведующий кафедрой международного права юридического факультета МГУ:
Общей практики, когда чиновник складывает с себя полномочия, если обвиняется в совершении преступления, на Западе нет. Обычно это зависит от уровня развития общества.
Разные страны в разные периоды проходили этот процесс. Например, в США в 20-30-е годы можно было обвинять кого угодно в чем угодно, но ничего не происходило. Многое зависит от политической ситуации и традиций. В Японии, если чиновника в чем-то обвинят, он не то что пост покинет, он себе харакири сделает. Но это особенности общества.
Все зависит от того, в правовом государстве мы живем или нет. Общество должно созреть для этого. Я бы не стал говорить, что у нас все плохо. На фоне других государств у нас очень быстро процесс идет, и мы двигаемся в правильном направлении.
Алексей Петропольский, генеральный директор юридической компании «URVISTA»:
Чиновники в Европе и Америке тоже живут в дорогих домах и ездят на дорогих машинах, которые им не принадлежат. Но если чиновника уличили во взятке или в том, что он имеет неподтвержденные доходы, человек просто уходит с должности подобру-поздорову, не доводя до проверок.
На каком-то уровне у наших чиновников это тоже происходит. А на высшем уровне, как, например, с генеральным прокурором, это сложнее: он подчиняется напрямую президенту, и начинать в отношении него какую-либо проверку для его подчиненных равносильно самоубийству.
Это может сделать только ФСБ, но, я думаю, и там есть возможность замять историю.